Судьба человека
Мой папа — Григорий Петрович Седов, участник Великой Отечественной войны, сержант, командир отделения разведгруппы. Он родился в с.Мокша, а сейчас живет в городе Самаре, ему 91 год.
В 60-е годы наша семья с четырьмя детьми вынуждена была уехать из с.Дзержинка Большеглушицкого района (кто помнит, оно было за Коммунаром). Жили трудно, старшим нужно было учиться
…Помню, что учителя всегда приглашали его в школу, чтобы рассказать о своих подвигах на войне. Но он никогда не приходил, считал, что ничего не совершал, да и воевал всего несколько месяцев.
Просто хочу рассказать об удивительной истории его жизни, мужестве, о том, как он стал инвалидом, но, преодолев недуги и сомнения, сделал счастливым не только себя, но и окружающих его людей.
Папа никогда не хотел говорить о том, что произошло в том страшном бою, навсегда изменившем его жизнь. Это было под Сталинградом. Группа папы получила задание достать «языка» с занятой врагом территории. Но отряд был обнаружен и по ним открыли шквальный огонь. Чтобы скрыться от пуль, разведчики залегли в оказавшейся рядом траншее. Как только стрельба прекратилась, снова выбрались на поверхность и лицом к лицу столкнулись с немцами. Завязалась рукопашная схватка, в ходе которой немец воткнул штык ему в руку. Так и не дождавшись сообщения, советские войска начали наступление, и немцы сдали позиции. Вот была радость! И только позже Григорий Петрович ощутил и боль в ноге. На снегу за ним тянулась широкая кровавая полоса. Очнувшись, понял, что нет правой ноги чуть ниже колена. Разорвав спецпакет, туго перетянул ногу. А в это время появились санитары и пообещали, что его подберет санобоз. Но помощи солдат так и не дождался. Как потом оказалось, обоз прошел другой дорогой. Похоронив свою ногу, раненый боец пополз к ближайшему блиндажу.
Истекая кровью и обессилев, сумел натянуть на себя одеяло, после чего потерял сознание. Оказалось, это был немецкий интендантский блиндаж. Только на четвертые сутки его нашли наши среди немецких трупов. Очнулся он в госпитале, поверх одеяла лежали забинтованные руки. Вспомнив, что случилось, рванулся к ногам… их не было (вторую отморозил, пока лежал в блиндаже, удалены несколько пальцев на руках).
Невозможно описать состояние человека. В 18 лет — инвалид, калека, жизнь кончена… и одно лишь желание — умереть. Чтобы не быть обузой родственникам, юноша сказал работникам госпиталя, что он детдомовский. Хотел, чтобы мать, отец и девять сестер и братьев навсегда запомнили его молодым и красивым. Его отправили поездом в Куйбышев, но до места он не доехал, сбежал по дороге. Протезов не было, передвигался на коленях. Желание было одно — скрыться от всех на земле, чтобы никто не нашел. Только спустя год его разыскала старшая сестра.
Он все переживал, приехав домой, встал на протезы и учился заново ходить. Шла война, времена были тяжелые, голодные, работал на протезах за двоих, несмотря ни на что. После войны встретил свою любовь — черноглазую Таечку. Появились на свет мы, дети, росли в любви, жили дружно, счастливо. Сколько трудностей было пережито, горели два раза. Папа делал все своими руками, чтобы семья ни в чем не нуждалась, проработав почти до 70 лет.
Где-то в 1962 году мы уехали в Рубежное, а спустя шесть лет умерла мама. Нет смысла описывать, какое это было горе, очень тяжело. Мне тогда было всего 10 лет, а младшему брату около 7. Но никогда мы не чувствовала себя сиротами. Папа был за двоих родителей: непокорные мои косички заплетал своими руками, на которых почти не было пальцев. Прошло время, конечно, он встретил женщину, я уже училась в 10 классе. У нее тоже было три дочки. Так мы зажили одной семьей. Сейчас у них 12 внуков и 10 правнуков. Дай Бог всем здоровья. Вот такой у нас ПАПА.
Галина Мануйлова
село Большая Глушица