На улице участников войны
Это не название улицы. Просто в селе Морша, где в послевоенные годы прошло мое детство, почти в каждом доме жили семьи тех мужиков, которые живыми вернулись с этой войны, нарожали ребятишек и работали, поднимая своих девчонок и мальчишек и обустраивая разрушенную Россию
Большинство соседских семей были многодетными, в них росло по 5-10, а то и больше ребят. В тех редких избах, где не было маленьких детей, жили в основном вдовы не вернувшихся с войны…
Почти у всех моих подружек детства и одноклассников отцы воевали. Дядя Коля Томилин вернулся с фронта без глаза, и мы, заходя в его избу, с интересом приглядывались: какой он, стеклянный глаз, который поставили ему вместо потерянного? Дядя Витя Богданович был без руки, что не помешало ему воспитать пятерых детей. Наш сосед дядя Ваня Духов — добрейший мужик! — даже на фронте не научился крепким матерным словам и, ругаясь на ребятишек за их проделки, повторял только: «Пропасть на тя нет!». Зато силой обладал немалой, был первым на селе резаком скотины и быков убивал кулаком в лоб с одного замаха. У его младшего брата дяди Васи детей было всего двое, зато их потомки до сих пор живут в этом селе. За избой Духовых — сразу целая улица многодетных семей: Поставных, чей отец дядя Леша был сельским киномехаником, Нестеровых — как только они, больше дюжины, умещались в своем маленьком домишке? — Тюмасевых, Уляхиных, Чесновых, Моревых, Сурковых…
Когда мы из маленькой начальной школы пришли в среднюю, расположенную на центральной усадьбе совхоза имени Фрунзе, мой мир пополнился новыми друзьями, отцы которых тоже воевали. У Вали Колесниковой в войне участвовали и отец, Иван Захарович, и мать, тетя Шура. Директором школы был мой дядя, бывший фронтовик, военный летчик Александр Иванович Чаркин. Военные ордена и медали носили на своих гимнастерках — и дядя Ваня Малютин, и дядя Вася Андропов, и братья Выволокины, и председатель сельсовета Вениамин Дмитриевич Малютин, и шофер дядя Леша Телегин, и бывший разведчик Константин Саяпин… Всех просто невозможно перечислить.
Нас, послевоенных детей, не надо было учить патриотизму. Мы просто не могли не любить Родину, свою землю, политую кровью наших отцов и потом наших матерей. Мы с раннего детства приучались работать на этой земле, на ее полях и огородах, поливать ее и своим детским, мягким, как роса, потом.
Почти сразу за околицей Морши, за «Черепашьей шишкой», начинались поля колхоза имени XX партсъезда, на которых трудились «павлята» — так мы называли наших соседей из села Павловка. Тут тоже жизнь вершили бывшие фронтовики и их подрастающие дети: Кудиновы, Базловы, Карпенко, Териховы… В соседней Тамбовке улицы составляли дома участников войны или их семей: Поповых, Крятовых, Проскряковых, Завидовых, Алексеевых, Трубниковых.
Большая Глушица гордилась своими героями: Фирсиными, Судариковыми, Миниными, Воробьевыми, Рыгаловыми, Казаковыми, Мокшиными, Шириными, Седых, Девяткиными… Александровку составили дома фронтовиков Холостых, Кобзевых, Бояршевых, Артемьевых…
В Константиновке до сих пор говорят: это там, где живет Адонин. В Южном услышишь: это на той улице, где жили Непряхины.
Вся Россия представляла собой сквозную улицу участников Великой Отечественной войны и семей погибших. Улицу святых людей, освободивших мир от фашизма.
И нас, их детей, невозможно убедить в том, что роль Советской Армии в Великой Отечественной войне надо пересмотреть, что наши отцы — не защитники, а захватчики. Взорванные памятники российскому солдату-освободителю в бывших дружественных республиках не могут уничтожить тех памятников, что навечно живут в наших умах и душах. Потому что эти духовные памятники воздвигнуты плотью и кровью наших родителей еще при нашем рождении, вскормлены материнским молоком и не умрут вместе с нами. Они прорастают сильными ростками в душах наших детей и внуков.
Конечно, жизнь сложна и не все в ней однозначно. Святой Иисус Христос был распят, а предатель Иуда получил свои тридцать серебряников. И сегодня, каждый день, новые иуды получают серебряники за новые злодеяния. Но каждый из нас, живущих на земле, имеет возможность принять в сердце своего Спасителя и помочь ему там жить. Мы имеем возможность пытаться спасти человечество от новых форм фашизма. И наше отношение к участникам прошедшей войны — это тоже усилие наших душ по спасению человечества.
Мой отец всегда был передо мной прав. Его слово было для нас, шестерых детей, законом. Он прав и сейчас, когда лежит на высоком сельском кладбище под песчаным холмиком, украшенным деревянным крестом и скромным памятником. Кладбище расположено повыше села, чтоб мирская суета оставалась там, внизу, когда сельчане шли навестить покойников.
Наверху надо думать о горнем. Он прав перед Россией. Наши отцы, освободившие свою страну и пол-Европы от фашистской чумы, правы перед всем миром.
Дети наши! Передайте своим детям и детям детей передайте: Наши отцы правы! Они исполнили в 1945 году великую миссию победили фашизм и подарили нам жизнь. Смертью смерть поправ.
Лисицына Валентина