Война — она ведь женского рода,
или Юность в тылу
Победе в Великой Отечественной войне мы обязаны не только тем, кто сражался на ее фронтах, но и тем, кто находился в тылу. Женщины и дети — о них мой рассказ. Голодные, в зной и в стужу сидели они за штурвалами тракторов, сеяли хлеб, стояли у станков, строили заводы. Словом, делали все то, чем раньше занимались их деды, отцы и братья. Именно они кормили, одевали, обеспечивали обмундированием и трудились на благо нашей армии. Одна из тех, на чью долю выпало тяжелое бремя военных лет, — Анна Ивановна Воронова (в девичестве Сиднина) из райцентра
Родилась Анна Ивановна в декабре 1926 года. Ее беззаботное и счастливое детство закончилось в 39-м, когда умер отец, а мама, Надежда Трофимовна, осталась одна с тремя детьми на руках. Вскоре грянула война. В ноябре 1942-го Надежду Трофимовну отправили рыть окопы под Москвой. Детей пришлось оставить на свекровь. Аннушке так и не довелось закончить 7 класс — она заменила мать на колхозном птичнике.
К работе была приучена сызмальства — во время школьных каникул помогала бабушке выращивать овощи на плантации, также ощущала на себе ответственность за младших братьев. Бывало, спешит с утра на птичник, одетая в старенький пиджак, укутанная в бабушкину шаль, а волки ее «огородами провожают». Перебежит от одной землянки к другой, а звери соберутся в кучу и воют. Многое сохранилось в памяти Анны Ивановны и не дает покоя до сих пор. Даже сейчас, когда прошло 70 с лишним лет, на глазах женщины появляются горькие слезы.
Рабочие руки нужны были везде и всюду, и в марте 1943 года она очищала и обрабатывала семенной хлеб на ХПП. В уборочную страду во время покоса Нюрака, так ее звали односельчане, уже трудилась в степи. Вместе с подружками-ровесницами вязала снопы и укладывала их в скирды. Тяжело приходилось: лошадей в колхозе не имелось, пахали и сеяли на быках. А они, как известно, очень своенравные животные, и управляться с ними худеньким девчушкам не всем было под силу. Ночевали тут же, в шалашах, накрытых соломой. По двое-трое детей жили с матерями, поэтому женщины брали с собой кормилиц — коров и кур. Работали все — от мала до велика. За трудодень давали 300 граммов зерна на человека. В степи обеспечивали дополнительными пайками — 100 граммов муки и 200 — хлеба. В хорошие времена отвешивали по 800. «Очень нелегко, но, слава Богу, с голоду никто не умер, все были дружные и в беде друг друга не оставляли, — вспоминает Анна Ивановна. — Жидкую затируху сварим и опять бежим работать. Нечего толком ни обуть, ни одеть, замерзали в степи». Рабочий день длился по 10-12 часов, о выходных и не вспоминали. Простое русское слово «надо» приобрело глубокий смысл. С него тогда начинался всякий разговор, всем хотелось, чтобы война скорее закончилась.
Как-то, переехав на другой стан, девушки разгружали зерно, уже вечерело, солнце скрылось за небольшую березовую рощу. Аннушка, бежавшая через поле, не заметила борону и со всего маху ударилась и перелетела через нее. Вся в крови еле доковыляла до своего шалаша. Мать вправила ей коленную чашечку и вывернутую руку. К рассвету ушибленная рука распухла. Надежда Трофимовна перевязала наспех дочери руку и, перекрестив, отправила в больницу, что располагалась от них примерно в десяти километрах. Шестнадцатилетней девушке казалось, что дороге нет конца. Рука горела как в огне, все тело саднило, но сильнее всего мучила жажда.
Пока заживали раны, девушку послали на легкую работу — разделывать лук. В те годы все выращенные овощи резали и сушили на солнце, а потом отправляли на фронт. В первый же день на новом месте наплакалась она от души, а на второй трудилась как ни в чем не бывало. Потом выучилась на счетовода, зимой ее брали работать в правление колхоза, а летом — учетчиком в тракторную бригаду. Помнится ей, как под конец войны пахали они пары. Три дня у бригады не было крошки во рту. На четвертый привезли черный хлеб, да такой, что скрипел на зубах и был прелым, но, изнывая от голода, люди съели его быстро, практически не глотая. Долгожданная еда оказалась отравой, не у всех в тот момент организм справился с этим испытанием, а для некоторых оно закончилось плачевно.
В третий раз в лицо смерти Аннушка заглянула, когда саженью вымеряла поле. За работой не заметила, как задела своим орудием спящего волка. Вскочил тот, оскалился, зарычал. Но она не растерялась — повернула сажень и лихо пошла в сторону стана. Оглянулась — зверь ей в след бежит, остановилась — он тоже как вкопанный встал. Ноги ее не слушались, а в горле встал ком. Подбежала к луже воды хлебнуть и упала без чувств. Очнулась ни жива не мертва, огляделась, а волка и след простыл… Вообще, в те военные, суровые зимы волки теряли страх перед людьми и, как говорится, «пешком ходили по улицам», даже скотину уносили прямо со двора.
Все происходящее не сломило Анну, она надеялась и верила, что когда-нибудь все закончится. Именно о них, таких простых и душевных женщинах, переживших тяжелые времена, сложено немало легенд, именно в них заключено то, что фашисты называли «русской силой».
И вот настал долгожданный, выстраданный, вымоленный День Победы, фронтовики стали возвращаться домой. За каждого из них болело сердце, каждому хотелось помочь и каждого поддержать. Женщины радовались всем вернувшимся. К сожалению, перестала быть такой красочной и многолюдной ее родная улица Калинина в троицком приходе — двадцать два ее жителя не вернулись к своим очагам. До сих пор Анна Ивановна помнит всех их поименно: Седых Петр, братья Седых — Василий, Михаил и их племянник Николай, Чувашин Алексей, Кирилин Иван, Радюк Василий и Григорий, Пряхин Юрий, Морозов Лев, Анюхин.., Дорофеевы Андрей и Гаврил, Девочкин Иван, братья Афанасьевы — Михаил, Федор, Семен и его сын Иван, Корнев Николай, Чиричкин Иван, Гусев Иван.
Эх, война, война, что ты наделала? Сколько слез выплакано по тем, кто остался на поле боя навечно! Но жизнь продолжалась. Анна Ивановна стала работать помощником колхозного счетовода. Тут она познакомилась с секретарем парторганизации, заместителем председателя колхоза Вороновым Александром Федоровичем. Молодой мужчина был призван в ряды Советской Армии в 1939-м, отслужив по чести, весной 1941 года демобилизовался. Устроился в колхоз, но после уборки урожая ушел на фронт добровольцем. Воевал в артиллерийских войсках в звании сержанта. Вынес все тяготы войны и узнал, почем «фунт лиха». Долго и самому не верилось, что вернулся с войны живым — пули свистели над головой, а он как будто в рубашке родился. Однажды его с двумя сослуживцами отправили за снарядами и, когда преодолели уже полпути, грозной тучей над ними навис вражеский самолет — начался кромешный ад. Александр Федорович долго плутал и попал в окружение. Выйдя к реке, увидел много солдат, нашедших здесь свое последнее пристанище, от недавнего боя вода в реке окрасилась в красный цвет. И только он один возвратился в свою часть, за храбрость был награжден орденом Красной Звезды. Второе чудо произошло, когда контуженного его откопали из-под земли товарищи. Подлечившись, опять встал в строй, вернулся на передовую, и не сосчитать, сколько фашистов уничтожил, в том числе и в рукопашном бою, пока не дошел до самого Берлина.
Его история не могла оставить равнодушным сердце Анны, и вскоре они поженились. В 49-м Александр Федорович перешел в МТС секретарем парторганизации, а супруга устроилась бухгалтером в ветлабораторию, где проработала пятнадцать лет. Храбрый солдат и неутомимая труженица вырастили и дали достойное образование своим пятерым детям. Давно ушел в мир иной Александр Федорович, но она хранит о нем светлую память, а еще дети, десять внуков и шестнадцать правнуков. Как напоминание о тяжелых годах, на груди Анны Ивановны блестят семь юбилейных медалей.
Все дальше остается та страшная война, о которой написано много книг, сложены стихотворения, спеты песни. Нам знакомы крупные битвы, знаменитые полководцы, но так мало известно о простом солдате. А они рядом с нами — простая женщина — работница тыла, рядовой солдат, который не записан как герой, но он герой. Почитать и беречь тех, кто знает не понаслышке войну, — это наша общая забота.
Алина Мамина
Фото Светланы Дьяченко