Храбрый воин земли глушицкой
Ребят, окончивших школу в 1941 году, называют «огненным выпуском». Именно им, вчерашним мальчишкам и девчонкам, только что получившим аттестаты зрелости, довелось пройти суровые версты войны. В номере от 7 февраля мы написали о Михаиле Владимировиче Чванове, а сегодня расскажем о его однокласснике — Александре Федоровиче Шепелеве
Александр Федорович родился в 1923 году в селе Каралык. Окончив с отличием Большеглушицкую среднюю школу, 4 августа 1941 года был призван в армию. Вместе с ним были мобилизованы его ровесники: Непряхин Н.И., Родионов В.М., Зимин И.Ф., Таратухин Н.М. и Куликов М.
В ноябре Александр Федорович в звании сержанта выпустился из Ульяновского пехотного училища и был направлен командиром отделения в 52-ю отдельную стрелковую бригаду. Участвовал в боях под Москвой на Старорусском направлении, в ликвидации Демянской группировки, воевал на 2-м Украинском фронте.
Александр Федорович рассказывал своим одноклассникам, что больше всего из фронтовой жизни ему запомнилась операция по форсированию Днепра, в родной школе даже сохранились его воспоминания о тех днях: «Шел 1943 год. Победоносное завершение Курской битвы создало благоприятные условия для развертывания общего стратегического наступления Советской Армии. И в сентябре наша 188-я стрелковая дивизия из состава Северо-Западного фронта была передислоцирована на 2-й Украинский фронт. После почти полуторагодовалых оборонительных и наступательных боев под Старой Руссой на Северо-Западном фронте мы были отозваны с передовой, погружены в вагоны воинского эшелона и направлены через всю страну на юг.
Больше недели жили на колесах. Это был своеобразный отдых от фронтовой жизни, мы увидели из вагонов мирную жизнь людей. Украина встретила нас теплом и солнцем, а с другой стороны — разрушенными городами и селами, неубранными полями, измученными фашистской неволей людьми.
После выгрузки форсированным маршем двинулись к Днепру, шли в основном ночью, а днем отдыхали и укрывались от вражеской авиации. 4 октября вышли к реке и получили приказ с ходу форсировать Днепр на подручных средствах. Начали разбирать уцелевшие дома, сараи и мельницы и из всего этого строили плоты. Я был командиром взвода ротных минометов 580-го стрелкового полка. Для взвода было построено два плота. Скрытно погрузившись на плавсредства, мы стали отталкиваться шестами, а затем грести самодельными веслами. Работали все стоя в воде, старались изо всех сил, но продвигались очень медленно, теченье сносило к низовью. Примерно до середины реки двигались, как нам казалось, тихо и незаметно. Но вдруг в небо со стороны немцев взвились осветительные ракеты, и мы увидели панораму всей нашей «флотилии». Враги открыли ураганный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь. Этот участок пути до правого берега вспоминается мне как «кромешный ад». Непрерывный обстрел, разрывы мин и снарядов, полосы трассирующих пуль, осветительные ракеты и среди всего этого вопли утопающих, стоны раненых, надрывные голоса командиров.
Долгое, очень долгое было это «путешествие» до правого берега Днепра. Как только показалась земля, солдаты стали прыгать с плотов в воду и как можно быстрее выбираться на сушу. Берег начинался плоской песчаной полосой шириной 100-150 метров, за которой стоял крутой высокий обрыв, оттуда непрерывно строчили пулеметы. Не задерживаясь, нужно было преодолеть этот пологий участок. И откуда только взялись силы — перебежками добрались до основания крутого берега. Трудно представить себе, как мы, уставшие, мокрые, грязные, карабкались по крутому обрыву, да еще и стреляли. Видимо, немцы не ожидали от нас такой прыти и, как мне показалось, мы без больших потерь добрались до места. К утру заняли село Мишурин Рог, которое было расположено примерно в километре от берега. Остатки нашей роты собрались около одной хаты с яблоневым садом. На деревьях висело много плодов, и голодные солдаты набросились на них. Яблоки были не очень сладкие, но мы их ели с большим удовольствием. Взошло солнце, стало как-то веселее, хотя все понимали, что немцы будут наступать, а из оружия у нас только автоматы, винтовки и ручные пулеметы.
Развернутой цепью, с автоматами наперевес, с засученными рукавами, в полный рост и даже без касок, что для нас оказалось неожиданным, немцы шли в атаку, они стреляли на ходу, что-то кричали (как потом стало известно — они были пьяные). Такую атаку мы встретили достойно — стреляли прицельно и с близкого расстояния. Уничтожающий огонь косил немцев, но они шли и шли. Наконец атака завершилась, немцы залегли, и наступило недолгое затишье. Перегруппировавшись, они снова пошли в наступление. Так мы отбили три атаки… А потом услышали гул моторов — это были новые тяжелые танки «Тигры» и самоходные пушки «Фердинанд». Против такой силы у нас не было никакого оружия, наша позиция несла потери. По цепочке мне передали, что убит командир роты. Я схватил свой автомат и побежал к его окопу. Не успел пробежать и 10 метров, как рядом раздался оглушительный взрыв, ослепительный всплеск пламени и гул засыпающей меня земли. Больше ничего не помню — потерял сознание. Очнулся уже под вечер, когда начало темнеть. Не понимая, что случилось, решил проверить — цел ли я? Пошевелил рукой — пальцы слушались с трудом, открыть я смог только один глаз — другой был засыпан землей. Поняв, что живой, — радовался недолго: рядом ходили немцы и собирали оружие, стаскивали наших раненых в одно место и укладывали рядами, а тех, кто стоял на ногах, грузили в открытую машину.
Я еще не мог полностью сообразить, что происходит, как ко мне подошел немец и снял с моей руки автомат, забрал портсигар, ножик и, перешагнув через меня, ушел. Он принял меня за убитого, ведь я лежал окровавленный и засыпанный землей. Тут я понял, что если не буду шевелиться, то они действительно посчитают меня убитым. Мучительно долгими показались эти минуты. Машина с нашими солдатами, теперь уже пленными, уехала, а тяжело раненных постигла другая, более трагическая участь. Стоящий недалеко немецкий танк развернулся и поехал прямо на них. Послышались крики, стоны, ругань, а он шел на людей и давил их гусеницами. Тех, кто сумел отползти, фашисты добивали из автоматов. По мере продвижения «Тигра» голоса постепенно замолкали, а потом и вовсе прекратились — кровавое дело врагов было завершено. Но танк продолжал движение и, как мне казалось, шел на меня. Многотонная машина громыхала рядом с моей головой, земля вздрагивала, все в голове зашумело, и я вновь потерял сознание. Когда очнулся, солнце клонилось к закату, стояла тишина.
Собрав все свои силы, начал выбираться из-под завала, но это оказалось не так просто — большая потеря крови обессилила меня. Подняв голову, я увидел следы гусениц танка всего в 10-15 сантиметрах от головы. Руки были целы, но ноги почти не действовали — осколками снаряда мне оторвало примерно половину правой ягодицы, ушибло поясницу и голову. С трудом освободился от наваленной на меня земли, отдохнул, прислушался — стрельба раздавалась где-то в стороне. Сориентировавшись, определил направление в сторону Днепра и пополз. Передвигался медленно, часто останавливался, чтобы отдохнуть. Когда стемнело, стрельба из пулеметов и автоматов усилилась. Стреляли со всех сторон — это было видно по трассирующим пулям. Появилось даже сомнение — туда ли я ползу?
На моем пути встретилось кукурузное поле. И когда я заполз в кукурузу, то услышал поблизости разговор двух человек, я даже хотел позвать на помощь, но вдруг донеслась громкая немецкая речь. «Фашисты!» — мелькнуло в голове, и сердце у меня словно оборвалось. Плотнее прижавшись к земле, я притих. Что же дальше делать? Не успел принять какое-либо решение, как услышал, что враги завели машину и уехали. Нужно было двигаться дальше. Вдруг в беспорядочной стрельбе я отчетливо различил знакомый «голос» нашего станкового пулемета «Максима», вот на него и пополз.
Немцы начали пускать осветительные ракеты, и тогда почему-то показалось, что меня заметили, еще ближе прижался к земле. И вот в этом шуме услышал голоса, но что-нибудь разобрать так и не смог. С тревогой, надеждой и большой осторожностью я продолжал свой путь. Вдруг выкрик! Такой громкий, крепкий и такой родной русский язык! Набравшись сил, начал кричать: «Ребята, не стреляйте — я свой!» Меня подхватили, втащили в окоп и красочно обругали — зачем, мол, ты тут ползаешь. Когда солдаты узнали, кто я и откуда, то сильно удивились, как это я в таком состоянии добрался до наших позиций. Затем напоили, наскоро перевязали и отправили к берегу Днепра. Разместили в уцелевшей украинской хате, там был оборудован медицинский пункт. Проснулся рано утром, когда ярко светило солнце, в хате было много раненых. Я лежал на полу до поясницы забинтованный, во всем теле была тяжесть, а в душе какая-то отрешенность. Оставался в таком забытьи и когда налетели немецкие самолеты и начали бомбить, часть раненых и санитары разбежались. А мне в тот момент подумалось: «Неужели после того, что пришлось пережить за последние сутки, я погибну от вражеской бомбы в этой украинской хате, среди своих людей, на своей земле, вдали от передовой?» Одна бомба упала недалеко, хату резко тряхнуло, вылетели стекла, но стены уцелели, и мы остались живы. Когда этот ужас закончился, вернулись санитары. Взяли меня под руки и понесли к машине, которая была полностью загружена — нас отправили в эвакогоспиталь в Полтаву.
Наши войска тогда прочно закрепились на захваченном плацдарме и продолжали наступление, а мне предстояло полтора месяца лечиться. Это было мое третье ранение в Великой Отечественной войне».
За боевые заслуги Александр Федорович был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За Победу над Германией», «Ветеран Вооруженных Сил», а также китайским орденом «Дружба» и многочисленными юбилейными медалями.
В мае 1945 года солдат окончил Подольское артучилище, а через девять лет — Академию связи. Оставшись в Москве, работал старшим преподавателем Военной Академии Советской Армии. (РИС.5 Подпись под фото. А.Ф.Шепелев – встреча одноклассников 40 лет спустя. 1981 год)) Своим одноклассникам он присылал фотографии космонавтов нашей страны. Дело в том, что полет Юрия Алексеевича Гагарина обеспечивала специальная служба инженеров-техников, членом которой был и Александр Федорович. Будучи военным советником, со специальной миссией находился в Народно-освободительной армии Китая. Много лет работал старшим научным сотрудником научно-исследовательского института. На заслуженный отдых Александр Федорович ушел в 1981 году в звании инженера-полковника.
Много лет уже нет на этой земле храброго воина — Александра Федоровича Шепелева, так много сделавшего для Родины. Мы гордимся таким земляком!
Алина Мамина