Баба Клава
Баба Клава долго не соглашалась, чтобы я написала о ней: «Чего бумагу понапрасну изводить? Надо про трактористок рассказывать, летчиц или о тех, кто в войну на заводах трудился, делал пушки, самолеты. А мы просто работали», — аргументировала она свой отказ. Вот так «просто проработала» Клавдия Иануаровна Синельникова 50 лет. И выпали на ее долю не самые легкие годы в истории нашей страны
Родилась она 13 января 1928 года в Саратовской области, в степном селе Ново-Павловка, расположенном в живописном месте, на слиянии двух речек — Челыклы и Старицы. Но не исполнилось ей и двух лет, как семья вынуждена была сняться с насиженного места и уехать в неизвестность. Дело в том, что в 1929 году государство начало принимать активные меры по раскулачиванию зажиточных крестьян. В списки кулаков, составлявшихся на местах, мог попасть практически любой крестьянин.
Отец Клавдии, Иануар Никифорович, был человеком грамотным, работал секретарем в сельсовете. Жена его, Варвара Ивановна, родом из крепкой, довольно обеспеченной семьи. Работников в хозяйстве тестя не держали — своих рук хватало: четверо взрослых сыновей. Не дожидаясь составления списков, Иануар Никифорович сумел выправить документы для своей родни и сам вместе с семьей подался вслед за ними. Уехали далеко, в подмосковное село. А братья Варвары Ивановны и вовсе в столицу перебрались. Вместе с ними уехала старшая сестра Клавдии — Зоя, которой исполнилось 16 лет. Работала она на стройке, жила в рабочем общежитии.
Семья снимала угол в частном доме. Отец снова устроился на работу в сельсовет. Как-то уехал в командировку и не вернулся. Осталась Варвара Ивановна с двумя детьми: Клаве — два года, брату Николаю — четыре. И решили они попытать счастья в Москве. Маленькая дочка первое время провела у Зои. Порядки в общежитии были строгие, посторонних не пускали. Во время проверок девочку прятали под кроватью. Понятно, что долго так продолжаться не могло, поэтому на какое-то время Клаву взяли к себе родственники.
Братик обретался у других родичей, Варвара Ивановна устроилась няней. В столице она так и не прижилась, надумала вернуться в родное село, обустроиться там и потом забрать детей. А Клава с Николаем жили то у одних родственников, то у других. Наконец тетки решили отдать брата с сестрой в детский дом. Было это в 1933-м. Попали они сначала в приемник-распределитель, а оттуда их отправили поближе к родным местам: Клавдию — в Самару, а Николая — в город Пугачев Саратовской области. Разделили брата с сестрой, но все равно те несколько лет, проведенных в детском доме на берегу Волги, Клавдия считает самыми счастливыми из своего детства. Она впервые досыта ела, у нее была своя кровать в спальне, с ними занимались воспитатели, водили на Волгу купаться. И даже выдали новую одежду. Однако обрадовалась, когда за ней приехали: «Домой поедешь?» — «Поеду!»
Оказывается, мама искала своих детей, посылала запросы. И вот пришел ответ с адресами детских домов, где находились Клава и Николай. Так семья снова воссоединилась.
Дом у них был старенький, с земляным полом, во все щели и окна нещадно дуло. Есть нечего, поэтому поначалу Клава укоряла родительницу: «Зачем забрала из детдома? Там лучше было!» Но потихоньку жизнь стала налаживаться: мать работала в колхозе дояркой, дети учились.
Грянула война, а это не только бой, стрельба, сражения, но еще изнуряющий, непрестанный, тяжелый труд в тылу. Труд в большинстве своем женский и детский. Прямо к школе на двуколке подъехал председатель колхоза и сказал: «Работать некому, доучитесь после Победы». И стояли ребятишки на сеялках, косили сено, помогали убирать хлеб. Сами голодные, но не смели взять и горсточки колхозного зерна. Собранный урожай возили сдавать далеко, уезжали на 3-4 дня. В телеги впрягали верблюдов. «Были у нас двугорбые, — вспоминает баба Клава, — кормили их, поили. Если верблюд в дороге устал и лег — хоть убей его, не поднимется, пока не отдохнет. С быками и то легче. Вот на них, на быках, отправлялись зимой за сеном. Силенок мало, надеть нечего, холодно. Раскопаешь копешку, а она гнилая, надо другую откапывать…»
Так и дожили до Победы. Надеялись, что вернутся мужики — станет легче, но из ушедших возвратились единицы. По-прежнему все колхозное хозяйство держалось на хрупких женских плечах. Клавдию вместе с другими девушками отправили на курсы комбайнеров в город Пугачев. Потом она работала на ремонте комбайнов, а в уборочную — штурвальным.
Клавдия была небольшого росточка, но ладная, работящая. Еще до ухода в армию приглянулась она местному парню, Владимиру Синельникову. Отслужил он пять лет на флоте, поступил заочно в Куйбышевский авиационный институт, устроился на завод «Прогресс». Но не забыл свою возлюбленную. Приехал за ней в Ново-Павловку, поженились и вместе уехали в Куйбышев. Она устроилась на завод «Гидроавтоматика» и проработала там 38 лет, до самой пенсии. А муж выучился и стал на этом же предприятии ведущим инженером. Сначала жили в небольшой комнатенке в общежитии, потом получили квартиру. Родились друг за другом двое сыновей.
И все бы хорошо, жить бы да радоваться. Вот только внезапно не стало любимого мужа. Переехал из шумного, загазованного города на свежий воздух, в деревню, младший сын, Виктор. Так и оказалась баба Клава в Александровке, где они купили дом и начали обустраиваться на новом месте. Но в одночасье все потеряли — дом сгорел. Причина тому — неисправная электропроводка. «И ведь проводку-то новую уже собирались делать. Каких-то нескольких дней не хватило. Видно, судьба такая», — тяжело вздыхает баба Клава.
Но мир не без добрых людей, и они не остались без жилья, получили муниципальную квартиру. Сейчас живет баба Клава одна, похоронив сына. У нее два внука, четыре правнука, и все проживают в Самаре. «А у меня одна забота, — добавляет баба Клава, поглаживая пригревшуюся на коленях и довольно урчащую кошку Муську. — Покормить и выпустить на улицу свою питомицу. А когда она надолго уходит, беспокоюсь, то и дело открываю дверь, зову». Правда, есть еще Кузьма — разбойного вида котяра, летом и вовсе не появляющийся дома. Лишь изредка, когда нагуляется и проголодается, приходит отоспаться и отъесться. И тогда уж он ходит по пятам за хозяйкой, все норовит пристроиться рядом.
Сама же баба Клава постоянно ищет рукам какую-то работу. Эта черта характера — не сидеть без дела, не поддаваться одолевающим на склоне лет хворям — общая для ее поколения. С малолетства привыкшие к труду, они и сейчас не представляют своей жизни в праздности и лени. В последние годы многие, в том числе и Клавдия Иануаровна, провели в квартиру воду, сделали слив. «Все легче жить стало, здоровья бы только Бог дал», — вздыхает она.
Дай Бог здоровья всем людям преклонного возраста, которые не только работали, обеспечивая огромную страну и армию всем необходимым, но и сумели поднять детей, восстановить разрушенное после войны хозяйство.
Светлана Гольдина, социальный работник села Александровка
Фото автора